В глубине сознания он продолжал воспринимать отзвуки грязной ругани и истерического смеха, наполняющие округу. Внезапно в вакханалию пьяного веселья ввинтился чей-то пронзительный свист и звон оружия, наполнивший округу криками боли тел, бьющихся в смертельной агонии. «Пришло время подняться»: - промелькнуло в его сознании, и мозг направил мощный импульс к сердцу, заставляя его снова биться. Сначала неуверенно потом с нарастающей силой сердечная дробь застучала в ушах. Огромное гномское сердце, достойное ширине плеч, мгновенно начало заполнять вены горячей кровью. Дикая боль тысячами острых игл пронзила онемевшее тело. Мышцы конвульсивно стали сокращаться, наполняя гнома жизнью и новыми ощущениями, обрушившимися на его голову со всех сторон. Открыв глаза, гном обнаружил себя лежащим в груде обглоданных костей какой то твари, оказавшейся по вкусу разбойникам. Видимо решив, что в ходе облавы перестарались и задушили своего пленника, разбойники выбросили мертвое тело в помойную яму, не потрудившись связать ему руки. Сжав тело словно пружину, гном одним стремительным движением оказался на ногах, продолжая оценивать обстановку. Бешеная пляска бликов на латах воинов от гигантского костра, полыхавшего в центре поляны, и мертвенные всполохи магических ударов рассыпались по всему лагерю злодеев. Среди нападавших гном разглядел своих братьев по Клану: - «Значит, мой зов был услышан и они решили прийти», - удовлетворенно крякнув, он стал пробираться к разбойничьим трофеям сваленным в кучу, стараясь оставаться незамеченным и держатся в стороне от зарева костра. «Только бы все было цело» - гном стал перебирать мешки, кульки и какие-то ящики, сваленные в кучу. Неожиданно на глаза попалась сумочка, украшенная забавными бубенцами, его рука скользнула по чему-то влажному и липкому, он приблизил руку к лицу, стараясь определить, что это было, и тут же её отдернул, это была кровь, кровь той самой милой дварфочки. Гном до боли в скулах стиснул зубы и уже ни на что, не отвлекаясь, стал лихорадочно отбрасывать вещи, разыскивая свою пропажу. В душе мирного гнома внезапно возникло новое чувство глубинной ярости вперемешку со злобой, обжигающее грудь изнутри и чудовищными ударами бьющее в виски, на глаза опускалась кровавая пелена ненависти. Наконец рука скользнула по знакомой материи мешка, верного спутника гнома на протяжении всей его жизни. Нащупав узел, который умел завязывать только он, гном определил, что до делёжки его вещей еще не дошла очередь. Дернув за тесьму, он стал молниеносно облачаться в броню, не давая времени, столь нужному сейчас союзнику, перетечь в стан врага, позволив злодеям опомниться и собрать свои силы для ответного удара. Гном чётко понимал, что сил Клана не хватит для серьезного противостояния разбойникам, но всё же был горд за своих братьев, призревших страх и пришедших отомстить за него. Щит был на месте, а рука снова сжимала прохладную рукоять топора. Внутри у гнома, словно что-то щелкнуло, ненависть сожрала все барьеры понимания, добра и мира, гном был готов убивать. Прикрыв глаза, он заставил себя медленно выдохнуть, охлаждая разум и приводя мысли в порядок. Призвав мать Землю быть на стороне правды, гном прорычал боевой клич деда и бросился на врага. К этому времени в битве произошел перелом. Разбойники, отойдя от первых потерь и оцепенения, определились, что нападавших не так и много, стягивали свои силы для контрудара и уже направили небольшой отряд в обход своим обидчикам, чтобы ни дать ни кому уйти. Огромный орк-разрушитель, стоя в окружении своих соратников, коротко отдавал команды, внимательно изучая противников, так дерзко осмелившихся прервать его отдых. По ушам ударил боевой клич, принадлежавший подгорному племени, невольно заставивший орка почувствовать неприятный холодок, пробежавший между лопаток. Это было бесконтрольно, сам орк не помнил, но в жилах текла кровь его предков и она помнила великие битвы прошлого, обильно обагрявшие кровью земли Адена. Орк-разрушитель зарычал, оскалив клыки, и стал озираться в поисках источника своего страха. Кто-то должен был дорого заплатить за его секундную слабость. Мгновение спустя он увидел гнома, всего лишь одного гнома, словно ядро баллисты ворвавшегося в ряды его соратников. Ни одна раса, из ныне живущих на землях Адена, не признавала в гномах хороших воинов, они давно уже не участвовали в многочисленных поединках и битвах проходивших на ристалищах, не было их и в коротких стычках, возникавших из-за различных споров, они всегда уходили от прямых угроз и стойко терпели оскорбления и обиды, нося на себе клеймо прирожденных трусов. Но сейчас Орк видел гнома, закованного в броню, которую не постеснялся бы носить и сам лорд замка, и то, что всегда представлялось как бочонок, заполненный рыхлым жиром, стремительно и без лишних движений приближалось в его сторону. Стрелы, пущенные ему на встречу вязли в широком щите гнома, или скользили по пластинам доспеха, не нанося ему вреда, движение топора невозможно было различить в стремительном вихре кровавых капель и снопов искр, высекаемых его ударами. Гном не стоял на одном месте, не ввязывался в длительный обмен ударами с противником, грозящий ему неминуемой смертью, но для каждого бандита, стоявшего у него на пути у него был припасен удар, единственный удар после которого ни один из его противников не мог сдвинуться с места. Орк-шаман силился сосредоточиться и привязать ноги гнома к земле, но уже третья попытка терпела неудачу, его удары рассыпались о магическую защиту сумасшедшего гнома. Целью гнома был Атаман – огромный Орк-разрушитель возвышавшийся над своими приспешниками, таращивший на гнома глаза и скалящий клыки, тот самый орк с которого всё и началось. Наконец Атаман узнал его и пенящаяся ненависть, переполнив грудь орка, мощным потоком ударила в голову, еще более исказив и без того страшные черты его лица. Орк прорычал: - Так ты все еще жив, Червь земли, иди, и я сожру сегодня еще одного гнома!
Темный эльф, приведший свой клан мстить за своего друга, отчетливо понимал что, скорее всего эта месть станет концом существования их братства. Было очевидно, что каждый из них найдет только свою смерть в этом походе. Он вспомнил, как получил зов от гнома, это был слабый отчаянный сигнал, мол «Не поминайте лихом, Братушки», гном не просил помощи, а просто сказал, прощай. Наверное, гном заранее знал, что его спасение станет гибелью для клана. Темный, сидя на ступенях Цементри, почувствовал как внутри, что-то оборвалось, стало трудно дышать, теперь он уже никогда не встретит на просторах Адена простодушного гнома-собирателя, своего соклана ставшего ему другом и братом. К горлу подкатил ком, такого ощущения эльф еще никогда не испытывал, мысли бешеным вихрем метались в голове, взгляд растеряно блуждал по выщерблинам и трещинам ступеней. Но вдруг, словно след от удара бича кровавой полосой в сознании отпечаталось слово Месть, и все разом встало на свои места. Эльф решительно поднялся по ступеням и исчез в вихре телепортации. Вскоре Темный выяснил, что последний раз гнома видели в Глудио, где им усиленно интересовались люди могущественного клана изгоев, державшего в страхе население всего мира Аден, руководил которым кровожадный Орк-разрушитель, именем которого пугали детей. Клан изгоев был когда-то в почете, благородство и честь были их девизом. Своими делами они завоевали уважение к себе, справедливо управляя землями замков, принадлежащих им, всегда выбирая сторону правды и добра. Но время вносит свои, порой неожиданные коррективы, причудливым образом меняя судьбы. Достигнув определенного могущества и упиваясь властью, часть членов этого клана выбрали иной путь, путь злобы и ненависти. Подстегиваемые безнаказанностью они находили забавным держать в трепете еще неокрепших жителей Адена, питаясь их страхом. Много воды утекло с тех пор, многие ушли из клана, не поддержав его новую политику, а многие, наоборот, в него вступили. И вот теперь черным плевком на лице Адена существовал клан изгоев, наполненный отъявленными сволочами и подонками, державший в страхе простых жителей. Они били в спину, облагали непомерной данью, воровали, обманывали, унижали, не давая свободно жить молодым, подрастающим воинам и магам. Ходили слухи, что главы могущественных альянсов поддерживают клан изгоев оружием и деньгами. Делать грязную работу чужими руками было удобно. Альянсы не могли допустить появления конкурентов, обеспечивая этим свое процветание на протяжении долгих лет. Их главы платили изгоям за то, чтобы среди простых жителей не появлялись отчаянные герои и сорвиголовы, а была сплошная серая масса, исправно платившая налоги, обеспечивая стабильный доход казне. Темный Эльф коротко рассказал клану обо всем, что удалось узнать на общем совете. Ни кому не надо было объяснять кто такие изгои, каждый сталкивался с подонками из этого клана. Как-то давно клану пришлось оспаривать своё право на существование, но тогда дело обошлось малой кровью, изгои не захотели ввязываться в длительную войну, посчитав, что в Адене еще много других более слабых, на ком можно было еще поживиться. Весть о гибели друга клан принял тяжело. У каждого перед глазами возник образ ими так горячо любимого вечного ворчуна, покорившего всех своей добротой и бесшабашностью. В доспехах и оружии каждого была частичка материалов, которые гном приносил из своих длительных походов. Он был истинным кошмаром для монстров населявших земли просторов мира Аден. Гном мог неустанно истреблять чудовищ, не покидая годами места их обитания, добывая необходимый для клана ресурс. И каждый конечно вспомнил, что их гном всегда избегал боев на арене, никогда не участвовал в стычках клана, ходил только на осады, но там охранял только вымпел клана, не ввязываясь в бой, и сколько его знали он ни когда ни кого не убивал, а значит, не имел ни какого опыта в битвах и мог стать легкой добычей для изгоев. На совете воцарилась тишина, все устремили глаза наполненные болью и горечью на своего лидера, в ожидании его решения. - Нам не вернуть нашего гнома, но я не смогу жить, зная, что где-то ходят его убийцы. – Весь клан внимал тихие слова Тёмного – их много и они очень хорошо вооружены и экипированы. - Эльф заглянул в глаза каждому и произнес лишь одно слово. - Месть! Все повскакивали со своих мест до хруста в суставах, сжимая мечи и посохи, и каждый из них произнес всего лишь одну фразу: - «Я в деле!».
Напасть было решено в одну из тех ночей, когда изгои праздновали завершение очередного их грязного дела. Найти лагерь бандитов оказалось довольно таки легко. Изгои давно утратили бдительность, абсолютно уверенные в своей безнаказанности, подстегиваемой лояльностью могущественных альянсов. И вот в самый разгар их веселья, Темный эльф своим пронзительным свистом подал знак к началу атаки. По началу все складывалось удачно, разбойники в панике метались по лагерю и гибли под энергетическими ударами магов и сталью мечей. Не смотря на великолепную экипировку бандитов, складывалось впечатление, что пользоваться они ею толком не умеют. Да это было и понятно, ежедневно издеваясь над слабыми они уже давно не встречали серьезного сопротивления. От этого у сокланов Темного эльфа еще больше распалялась ненависть, и они безжалостно выжигали мразь коленным железом с лица мира Аден. Однако пробиться к лидеру изгоев так и не удалось. Зелёной армадой мускулов он возвышался над своими близкими соратниками плотным кольцом окружающих его. Постепенно паника среди разбойников утихала, внимая коротким командам Орка-разрушителя, они стали стягивать свои силы для ответного сокрушительного удара. Злодеев было много, очень много, шансов на победу уже не оставалось. Надо было срочно выводить свой клан из боя. «Так ты все еще жив, Червь земли, иди, и я сожру сегодня еще одного гнома!» - Рёв Орка перекрыл шум сражения и тут Тёмный разглядел своего друга: - «Жив! Наш гном жив… Срочно хватаем его, и уходим!» - Но команда его прервалась. Мозг отказывался верить тому, что видели глаза. Гном смертоносным вихрем, словно раскалённый нож в масло, врезался в плотное кольцо охраны лидера изгоев, оставляя за собой застывших в оцепенении, оглушенных бандитов. В считанные доли секунды он оказался лицо к лицу с Разрушителем. Темный не узнавал своего друга, лицо гнома было искажено гримасой ненависти берсеркера, а его зелёные глаза всегда излучавшее тепло и спокойствие, светились адским пламенем смерти. Со скрежетом из ножен выскочил огромный двуручный меч Разрушителя. Зелёный гигант со всей силы обрушил смертоносную сталь на дерзкого гнома, стараясь одним ударом развалить ненавистного ублюдка пополам. Эльф невольно прикрыл глаза, не желая видеть, как теряет вновь обретенного друга. По ушам ударил громовой раскат, ловко приняв всю мощь удара на щит, гном снизу вверх взмахнул топором. Сражающиеся замерли, устремив удивленные взоры на неслыханный и небывалый поединок между зелёным гигантом и коротышкой гномом, у которого не было ни каких шансов против орка. Тело Разрушителя было покрыто могущественными татуировками, защищавшими его, от ударов магии и стали, делая его практически бессмертным. Орк ярился, уже третий удар его меча не достигал цели, соскальзывая по тяжелому щиту, а топор гнома непостижимыми пируэтами порхал перед его глазами. Однако гном не кромсал топором тело орка, а всего лишь неуловимыми движениями, самым кончиком лезвия оставлял неглубокие разрезы на его шкуре. Разрушитель разразился смехом: - «Слабак! Твоя девка, прежде чем сдохнуть, била топором сильнее тебя!» - После этих слов гнома словно передернуло, воспользовавшись моментом, меч Орка описав широкую дугу, опустился на плечо гнома. Собиратель почувствовал хруст раздробленных костей, на щеку выплеснулась горячая кровь. Гном устоял на ногах, но левая рука мертвой плетью обвисла вдоль тела, так и не выронив верного щита. Мгновение спустя, две тяжелых стрелы впились в незащищенный бок гнома, а еще через мгновение меч Темного эльфа оборвал жизнь подонка, помешавшего поединку. Жизнь стремительно покидала тело, но топор гнома продолжал вырезать на шкуре Разрушителя все новые и новые замысловатые кровавые полосы, а сам гном немыслимым образом снова и снова уворачивался от лезвия смертоносного меча орка, приводя его в бешенство. Коварному орку-шаману наконец удалось пробить магическую защиту гнома и он наконец смог влить в его тело поток яда, и тут же умереть в испепеляющем пламени магов клана Тёмного эльфа. Из горла на бороду и грудь хлынул пузырящийся фонтан зелёной слизи вперемешку с кровью и обрывками легких. Наконечники стрел делали своё дело, при каждом движении гнома шинкуя его внутренности. Гном уже перестал чувствовать боль, вместе с утекающей жизнью исчезали мысли и чувства, но топор продолжил свою пляску. Нитью удержавшей его сознание были слова старинной песни, звучавшей в его душе: «Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного - умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага». В глазах Орка-разрушителя мелькнул страх, а по спине между лопаток снова прошелся неприятный холодок. Окровавленный гном с торчащими из тела стрелами, который должен был умереть еще вчера, стоял перед ним, как какая-то кара, словно демон из ада, с неимоверной скоростью продолжая наносить почти неощутимые надрезы на его шкуре. Возникло какое-то непонятное чувство, орк не был серьезно ранен, но беспокойство в душе нарастало, он остановил движение своего меча и осмотрел себя сверху вниз. И тут Орк взвыл, на его шкуре не осталось ни одной, знакомой ему, магической татуировки. Непостижимым образом кровавые полосы оставленные топором гнома, изменили их смысл, теперь тело Орка представляло собой, не разумное существо, а обычного монстра, обитающего на землях Адена. В следующее мгновение Орка ослепили мириады блесток, вихрем закрутившиеся вокруг его головы. Сквозь блестящую пыль Орк разглядел, как выпадает топор из немеющих пальцев гнома, - «всё он сдох» - промелькнуло у него в голове. Но еще до глухого стука падения топора о землю, рука гнома молнией вошла в грудь Орка, пробив ему грудную клетку. А еще через мгновение Разрушитель увидел в руке гнома свое собственное сердце и рухнул перед ним на колени.
***
Пронизывающий северный ветер гнал по небу куски рваных серых туч, унося в ночную пустоту искры небольшого костра, беспокойно пылающего над южной пустошью. Трепещущие языки пламени освещали одинокие фигуры темных эльфов, расположившихся возле огня. Эльфов было двое, один суровый и опытный воин, а другой совсем еще юнец, старательно пытающийся скрыть свое волнение перед собратом, удостоившим его своим вниманием. - Она появилась в Глудио совсем недавно. Обычная гномка, таких тысячи. Ходила по улицам, хлопая удивленными глазами. А потом появились они. – Молодой воин замолчал, в глазах застыл старый страх, волнение в голосе все сложнее было скрывать, - а правда, что Атамана убил гном? - Правда. – Сдавленным голосом ответил Тёмный, он бережно вынул из складок плаща кожаную сумку и тишину ночи нарушил тихий перезвон крохотных бубенчиков. Эту сумку они нашли под пластинами доспеха гнома, он хранил ее возле груди. - Да это её сумка – воскликнул молодой эльф и тут же осёкся, на сумке он различил бурые пятна свернувшейся крови. - Они называли это пропиской, каждый новичок должен был пройти через это. – Молодой эльф поёжился, сильнее закутываясь в свой плащ. – В тот день сам Атаман совершал обход. Если бы не её бубенчики всё может быть и обошлось, но Атаман будто взбесился, гоготал, брызгая слюной, и требовал от неё платы за жизнь. Тёмный молча слушал рассказ молодого воина, осторожно перебирая тонкими пальцами бубенчики на сумке. Он вспомнил, как они всем кланом не скрывая слез стояли над безжизненным телом своего друга, сжимавшего в руке свой последний добытый кровавый кеймат. Выжившие изгои, потрясенные смертью своего атамана, в ужасе скрывались в вихрях телепортаций, унося сваи ноги, как можно дальше от этого проклятого места. - Со своим сокланом, орком-шаманом они грубо толкали её, потешаясь над простенькой одеждой и гоготали когда она падала. Их забавлял звон бубенчиков, раздающийся при каждом её падении. – Взгляд юного воина неподвижно застыл на трепещущих лепестках костра, он продолжал. – Торговцы быстро сворачивали свои лотки, стараясь скрыться в переулках Глудио, с сочувствием глядя на молодую гномку и в тайне радуясь, что сейчас не их очередь. Гномка каждый раз вскакивала, закусывая губы, старалась не разрыдаться. Темный, найдя глазами яркую звезду, пробивающуюся сквозь рваные тучи, поднял лицо к небу, стараясь не показывать своих чувств юному воину. - А потом появился ваш гном, одет он был как-то уж очень просто. В каких-то дурацких войлочных сапогах, но в нем чувствовалась сила. Он делово втиснулся между двух орков, запросто отодвинув плечом Атамана, помог девчонке встать, небрежно бросил под ноги Атаману горсть монет, и пошел, уводя гномку прочь. – Юноша улыбнулся – странный гном, постоянно что-то бурчал в свою бороду, а когда шаман поднял из грязи монеты и обнаружил, что там было только пять медяков, заявил, что, мол, большего они со своим зеленым приятелем и не стоят. Пока орки от такой наглости приходили в себя гномы исчезли. А потом изгои перевернули весь Глудио в поисках тех гномов. Эльф закончил свой рассказ, подбросил в костер пару толстых веток, и выразительно хлопнув кулаком по колену, воскликнул: - Эх вот бы мне увидеть тот поединок! Темный поднялся, передал рассказчику обещанный меч и прежде чем исчезнуть в тишине ночи, проговорил: - Поверь мне, парень, лучше бы тебе ни когда не видеть того, как убивает истинный гном.
С тех пор ни кто больше не слышал о клане изгоев, они словно исчезли с лица земли. А вскоре из уст странствующих менестрелей можно было услышать красивую и нежную песню, полную грусти и печали, любви и ненависти, надежды и веры, и в ней были таинственным образом вплетены слова, когда-то помогшие славному гному удержать, жизнь и выполнить свое предназначение: «Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного - умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага».
